— Спасибо! — от души поблагодарила ее, хотя после всех новостей желание пользоваться платком поубавилось.

— Перчатки тоже возьми на время и спрячь, — неожиданно произнесла она. — Меня сейчас начнут проверять, и их не должны найти. Я пока уеду поправить здоровье, а потом вернусь за ними.

— Вы мне доверяете? — удивилась я.

— Аделаида выбрала тебя, а она разбиралась в людях.

— Я просто была с ней рядом. Я планирую потом отдать платок и дневник Саше. Она наследница, пусть и решает, что со всем этим делать.

— Нет! Разве она просила тебя передать его внучке? — Я покачала головой. — Вот видишь. Аделаида сделала свой выбор.

— Да зачем он мне нужен? Я не хочу болеть, не хочу проблем, с ним связанных.

— Ты можешь найти себя в политике, бизнесе.

— Конечно, а потом испортится здоровье, и в довершение привлеку внимание Ордена.

— Тут ты права. Многие попадались, когда слишком высоко взлетали, теряли осторожность и упивались своей властью. Говорят, среди обладательниц вещей были Мата Хари, Мэрилин Монро, принцесса Диана, Ахматова. История показывает, что судьбы их сложились трагично. Но никто не заставляет тебя ими пользоваться. Спрячь, оставь на крайний случай.

С трудом отдав перчатки, Вера Игнатьевна стала меня выпроваживать. Кажется, она попросту боялась передумать. Оглянуться не успела, как оказалась выставленной за дверь. К машине шла в растерянных чувствах и под завязку загруженная информацией.

Глава 17

Алекс отлучилась в дамскую комнату, а мужчины, оставшись наедине, обменялись взглядами.

— Нет, это маловероятно, — не выдержал Кристоф. — Бабка отдала бы все внучке, а не чужой девчонке, и она была не в том состоянии, чтобы что-то ей рассказать. К тому же нам так и не удалось подтвердить существование этого дьявольского платка! И квартиру я обыскал — у нее чисто, на компьютере никаких запросов в Интернете.

— Тем не менее чутье подсказывает, что он существует. Квартиру Кристины следует поставить под наблюдение. Возможно, всплывет что-нибудь интересное.

— Хорошо, я позвоню Савицкому, — согласился Морено. Он и сам был не против понаблюдать, чем занимается Кристина в свободное время дома, и проверить, так ли уж сильно она занята. К тому же знает, как устроить, чтобы записи из ванной и спальни ложились только ему на стол. При мысли, что на нее будут глазеть посторонние, внутри все протестовало.

— Нет. Пусть работают твои люди, — возразил Богдан, одним махом допивая кофе. — Мне не нравится ситуация с бабкой. Внимание к ней привлекли мы, и утечка произошла у Савицкого. Не хочу, чтобы кто-то еще знал о наших подозрениях насчет Кристины. А вот о художнице Савицкому сказать можно. Пусть проверят и возьмут под наблюдение, а твои люди посмотрят, будет ли крутиться вокруг нее кто-то еще. Сделаем из нее живца.

— А если она ни при чем?

— Сам-то в это веришь? Кувшинцева явно чего-то боится, и у нее была довольно странная реакция на нас. Требуется выяснить, что именно она знает. Мне нужна полная информация о ней. Ты ее руки видел? Следует проверить: это просто болезнь или она отмечена скверной? Сам знаешь, как бы они ей ни сопротивлялись, в старости отчетливо видны последствия.

Кристоф согласно кивнул. Отметив, как изменилось выражение лица Богдана, становясь более расслабленным, обернулся — возвращалась Алекс.

— Так, говоришь, у тебя городская квартира неподалеку, — не сводя с нее взгляда, произнес Ковальский.

Вздохнув, Морено достал ключи и подтолкнул их Богдану.

— В холодильнике шампанское и фрукты. Развлекайтесь, а я прослежу за установкой видеонаблюдения, пока моей дикой розы нет дома.

— Уже считаешь своей? Не хочешь дождаться результатов проверки?

— Зачем? Если все подтвердится, мои люди напугают, отберут тряпку, а я распахну ей утешающие объятия. Соприкасалась со скверной она недолго, и ты, думаю, будешь не против, если в отчете не будет фигурировать ее имя.

— Будешь должен.

— Какие долги между братьями? — хитро улыбнулся Морено, прекрасно видя, что тот и сам симпатизирует девчонке.

— О каких братьях речь? — вернулась за стол Алекс.

— Я вот говорю, что мы с Богданом как братья, сколько лет друг друга знаем.

— Понимаю. Мы с Кристиной как сестры, с детства дружим.

— Жаль, что она в последние дни так занята.

— Мы действительно наверстываем пропущенные пары, и она зарабатывает на новый телефон взамен утерянного. Даже нового ученика взяла, — стала оправдывать подругу Алекс.

— Может, тебе удастся уговорить ее принять от меня подарок? Или давай я куплю, а ты ей отдашь как бы от себя, — закинул удочку Кристоф. Знал бы он, что потеря телефона обернется для Кристины работой по вечерам, придумал бы иной способ удалить фото Богдана.

— Бесполезно, она гордая. Я предлагала ей одолжить денег, но она уперлась и ни в какую.

Алекс уже почувствовала отсутствие подруги, которая в последнее время пропадала на дополнительных уроках с учениками, и сама была бы рада исправить ситуацию.

— Жаль. Очень жаль, — вздохнул Морено.

Телефон можно было бы начинить и отслеживать все ее передвижения и разговоры. В то же время такая принципиальность у девушки являлась для него чем-то новым и еще больше выделяющим Кристину из общего числа знакомых женщин. Он сам не заметил, как задетое самолюбие и желание выиграть спор переросли в искренний интерес. Кристина каждый раз лишь сильнее его распаляла, ускользая.

До этого все его пассии сменялись с завидной регулярностью, и ему не было нужды устраивать за ними слежку, а вот за передвижениями этой девушки он бы следил с особым интересом. Вот куда она сейчас поехала? В их кругу было принято оберегать своих женщин, никуда не отпуская без сопровождения, и сейчас он понимал разумность таких устоев.

Кристоф усмехнулся про себя — подсознательно он уже воспринимал ее своей, пора переходить к решительным действиям.

Они расплатились и покинули ресторан. Провожая взглядом Богдана и Алекс, Морено не испытывал раздражения, что пришлось отдать ключи и на его постели будут предаваться страсти. Городская квартира предназначена именно для таких встреч, куда он водил всех своих баб, а вот загородный дом был лишь его территорией. Кристина оказалась одной из немногих, кого он захотел туда пригласить.

Звонок сотового резко вырвал из сна.

— И кому неймется? — спросонья проворчал Богдан, потирая переносицу. В глаза как будто песок насыпали. С учетом того, что вернулся домой поздно, а потом еще работал, спал Богдан совсем ничего. Нужно завязывать с ночными бдениями над документами.

Часы показывали шесть утра, а на дисплее телефона высветилось имя Ирен.

— Слушаю.

Ответив на звонок, он упал на подушку, прикрыв ладонью глаза.

— Ирен, не молчи! Что-то случилось?

— Богдан, мы можем поговорить?

— Что-то срочное?

— …

— Ирен! Что ты натворила?

— Почему сразу натворила? — излишне эмоционально возмутилась сестра, и, зная ее, можно было спорить: точно что-то уже учудила. — Я хотела поговорить с тобой о нашей ситуации с Ханом.

— Послушай меня, я думал о твоих словах, и мой тебе совет — смирись, иначе сделаешь себе только хуже!

— Вот так, значит?

— Да! — рявкнул Богдан.

И сам поморщился от своей резкости. Продолжил уже мягче, но в голосе все равно слышались стальные нотки. Он хотел, чтобы сестра четко осознала все последствия своих поступков. Капризы кончились, и нужно здраво посмотреть на свое будущее.

— Пойми, если вы с Ханом не одумаетесь и заявите о своем решении расстаться, отец примет это. Только он столько лет шел у вас на поводу, что больше со свадьбой тянуть не станет и в отместку выдаст тебя за первого, кто посватается. Больше у тебя выбора не будет — это во-первых. Во-вторых, если не думаешь о себе — подумай о Хане. Его отказ на тебе жениться отец воспримет как личное оскорбление и откажет ему от дома, а также постарается вывести из бизнеса.